Волшебный фонарь

После ливня снова вышли в сад, наполненный воздухом и звуком редких капель, падающих с крыши на железную лейку, кем-то брошенную в траву у цветника.
Воду с круглой столешницы пришлось смахивать руками - она стояла как слезы в глазах, с горкой.
Вокруг зажженного фонаря зароились насекомые, а на столе появились вино и малина, которую собирали сегодня днем. До дождя.
Может, тогда это все и началось, когда она, отталкиваясь загорелой ногой, раскачивалась на самодельных качелях, то появлялась в круге света, то исчезала, порой хлопая себя по голени рукой, отгоняя комаров. Его лицо в тени сиреневого куста казалось старинным портретом – с глубоким бархатным фоном, из глубины которого выступали черты, облагороженные светом и тьмой.
Да, наверное, тогда, на родительской даче, летним долгим вечером, на глазах у друзей и его жены…
Она раскачивалась на качелях, сделанных отцом и им, сидевшим сейчас в тени отцветшей сирени, в давние летние выходные. Такие давние, что она успела так вырасти, что несколько раз приходилось укорачивать кольца цепи, на которых держалось сиденье, потому что ноги у нее были длинные. Длиннее, чем у других четырнадцатилетних девочек.
( ... )



Волшебный фонарь

После ливня снова вышли в сад, наполненный воздухом и звуком редких капель, падающих с крыши на железную лейку, кем-то брошенную в траву у цветника.
Воду с круглой столешницы пришлось смахивать руками - она стояла как слезы в глазах, с горкой.
Вокруг зажженного фонаря зароились насекомые, а на столе появились вино и малина, которую собирали сегодня днем. До дождя.
Может, тогда это все и началось, когда она, отталкиваясь загорелой ногой, раскачивалась на самодельных качелях, то появлялась в круге света, то исчезала, порой хлопая себя по голени рукой, отгоняя комаров. Его лицо в тени сиреневого куста казалось старинным портретом – с глубоким бархатным фоном, из глубины которого выступали черты, облагороженные светом и тьмой.
Да, наверное, тогда, на родительской даче, летним долгим вечером, на глазах у друзей и его жены…
Она раскачивалась на качелях, сделанных отцом и им, сидевшим сейчас в тени отцветшей сирени, в давние летние выходные. Такие давние, что она успела так вырасти, что несколько раз приходилось укорачивать кольца цепи, на которых держалось сиденье, потому что ноги у нее были длинные. Длиннее, чем у других четырнадцатилетних девочек.
( ... )



Маркиза, шурша шелками...

Все-таки очарование титулов столь велико, что даже я , кусая губы, представляю себе ее в эту минуту – когда она слышит приближающиеся шаги, грубые голоса…она точно знает, что идут объявить ей об аресте (или о казни) , и вот эти несколько минут она, слабая, оранжерейная капризная дамочка (принцесса там, или королева, или просто герцогиня с мушкой на нежной пудреной щеке), окидывает взглядом свой уютный и нарядный, как бутоньерка, будуар, скользя слепо по Психее, принимающей поцелуй игривого Амура, по вышитому голубому шелку (там все пагоды, пагоды, хризантемы и цапли – затейливый шинуазри), по серебряному колокольчику (бесполезно звонить по нему- никто не спасет - стража  ушла, и все слуги пьянствуют, бросив ее одну)стискивает свои белые, ничего, кроме чепухи, не делавшие и ничего тяжелее веера не поднимавшие руки и встает, шурша тяжелым шелком, навстречу – улыбаясь гордой, гордой, презрительной улыбкой, чтобы встретить их, тех, кто идет объявить и привести в исполнение приговор, прямо и стоя.
Вот почему , почему я так жалею их, этих беззаботных, беспечных, беспутных и безмозглых порой , графинь и королев, которым , может, вполне заслуженно отрубят голову сильные, грубые и грешные же мужчины…
( ... )



Маркиза, шурша шелками...

Все-таки очарование титулов столь велико, что даже я , кусая губы, представляю себе ее в эту минуту – когда она слышит приближающиеся шаги, грубые голоса…она точно знает, что идут объявить ей об аресте (или о казни) , и вот эти несколько минут она, слабая, оранжерейная капризная дамочка (принцесса там, или королева, или просто герцогиня с мушкой на нежной пудреной щеке), окидывает взглядом свой уютный и нарядный, как бутоньерка, будуар, скользя слепо по Психее, принимающей поцелуй игривого Амура, по вышитому голубому шелку (там все пагоды, пагоды, хризантемы и цапли – затейливый шинуазри), по серебряному колокольчику (бесполезно звонить по нему- никто не спасет - стража  ушла, и все слуги пьянствуют, бросив ее одну)стискивает свои белые, ничего, кроме чепухи, не делавшие и ничего тяжелее веера не поднимавшие руки и встает, шурша тяжелым шелком, навстречу – улыбаясь гордой, гордой, презрительной улыбкой, чтобы встретить их, тех, кто идет объявить и привести в исполнение приговор, прямо и стоя.
Вот почему , почему я так жалею их, этих беззаботных, беспечных, беспутных и безмозглых порой , графинь и королев, которым , может, вполне заслуженно отрубят голову сильные, грубые и грешные же мужчины…
( ... )



Вопрос о языке

Язык каких авторов вам кажется прекрасным?
(Сейчас не трогаем сюжеты, занимательность, темы, характеры - только сам язык).
Кого вы любите перечитывать, зная уже и наизусть, для того чтобы снова почувствовать очарование текста - его силу, емкость, или его ускользающую вязь, волшебный узор, или сытное мясное тесто - честное и простое? Чьи слова всегда на своем месте (в вашем понимании), и всегда неожиданны?
Чья манера повествования и образный ряд вам близки?
Будет интересно, если расскажете и о классиках, и о современной литературе - ну больше русской, наверное, потому как переводы - это отдельно...Если в оригинале кого-то читаете и восхищаетесь - тоже можно сказать.
Буду признательна за ответы

Вопрос о языке

Язык каких авторов вам кажется прекрасным?
(Сейчас не трогаем сюжеты, занимательность, темы, характеры - только сам язык).
Кого вы любите перечитывать, зная уже и наизусть, для того чтобы снова почувствовать очарование текста - его силу, емкость, или его ускользающую вязь, волшебный узор, или сытное мясное тесто - честное и простое? Чьи слова всегда на своем месте (в вашем понимании), и всегда неожиданны?
Чья манера повествования и образный ряд вам близки?
Будет интересно, если расскажете и о классиках, и о современной литературе - ну больше русской, наверное, потому как переводы - это отдельно...Если в оригинале кого-то читаете и восхищаетесь - тоже можно сказать.
Буду признательна за ответы

(no subject)

Весна прошла впустую.
Самая бездарно проведенная весна со мной произошла - я только писала, писала, писала и писала.
Никого не полюбила.
Ни в кого не влюбилась.
И в меня, кажется, тоже никто.
Во всяком случае, я почти ни с кем не общалась, говорила всем - нет, нет, что вы, я занята.
И оставалась дома - писала.
Думаете, я жалею?
Ни капли.
Просто непривычно.
Я жалею о другом - о том, сколько времени я потратила на любовь, мужчин и чувства...

(no subject)

Весна прошла впустую.
Самая бездарно проведенная весна со мной произошла - я только писала, писала, писала и писала.
Никого не полюбила.
Ни в кого не влюбилась.
И в меня, кажется, тоже никто.
Во всяком случае, я почти ни с кем не общалась, говорила всем - нет, нет, что вы, я занята.
И оставалась дома - писала.
Думаете, я жалею?
Ни капли.
Просто непривычно.
Я жалею о другом - о том, сколько времени я потратила на любовь, мужчин и чувства...

(no subject)

Специально никогда это не делала.
Однако.
Почему-то на моей книжной полке биография Лили Брик обязательно оказывается в теснейшем соседстве (корешок к корешку) с "Молотом ведьм".
Прямо притягивают они друг друга.

(no subject)

Специально никогда это не делала.
Однако.
Почему-то на моей книжной полке биография Лили Брик обязательно оказывается в теснейшем соседстве (корешок к корешку) с "Молотом ведьм".
Прямо притягивают они друг друга.