Или больше
Oct. 1st, 2010 12:12 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strogaya_annaВсегда, как нам известно, немного меньше или больше единицы отрезок времени, что может быть мерилом, меркой отрезка жизни.
Так плавно ты взмахнешь ресницами, как веером, и вот перед тобой на Стрелке табун машин застрял пред узким горлышком Дворцового моста, и вот текут минуты – пять, пятнадцать, Нептун все так же строго смотрит, и у Биржи уже давно целуются – мальчик в красной куртке не может оторваться от девочки в смешных сапожках – пятнадцать, двадцать минут – и ты сидишь в такси, торопишься увидеть прекрасную москвичку, что сразу за мостом уже пьет кофе и ждет тебя – а эти все целуются. Взлетают голуби, испуганные ревом скутера – мигнул зеленый свет, ты стряхиваешь пепел за окошко, он исчезает, легкий, вслед за дымом, как много раз уже он вылетал бесследно в другие окна из других машин. Как пепел Геркуланума и Помпеи, но легкой субстанцией, он не держит форму, не сохраняет ничего в себе, сливается с таким же серым небом, он как вода сквозь пальцы – сквозь время улетает навсегда.
Взмахнешь ресницами - весь город пред тобой, блестит Нева, блестят все шпили, купол Исаакия матово блестит – а ты сквозь этот блеск парадный, прощально-сентябрьский – умеешь видеть тревожный отсвет восемнадцатого года, голодного, холодного, когда поэты пировали с пшенной кашей и селедкой, завернутой в последнюю газету и сочиняли гениальные стихи. И видишь эти же шпили и купола в брезент закутанные в сорок третьем, когда на купола пошла другая мода.
Свое благополучие сегодняшнее все время соотносишь с имперским умиранием столицы, с ее падением в бесславие, в года, когда другое имя, как проклятье носил твой город. Потому что разве прошли уже бесславные года?
И даже если ты сидишь в гостиной, притворившейся солидной и спокойной – среди поэтов – над старым кафе «Вена» , в котором раньше так любили быть и пить все те, кого сейчас проходят в школе (проходят мимо, даже пробегают, все разложив по полкам и разрядам, и где внезапно рядом бывшие враги) - то даже если вдруг покажется, что круг замкнулся, что век текущий схватил за хвост двадцатый, и снова можно пить блаженно кофе, ловить пузырьки шампанского в бокале, внимать стихам, сидеть в удобном кресле покачивая лакированной туфлей – даже если представить, закрыв глаза, что этот город жив (ведь живы же его поэты!) – то все равно – как можно не услышать далекий рокот новой катастрофы, гудящей вдалеке, но очень рядом, быть может, возле Пулковских высот.
Ведь только накануне краха можно так отрешенно жить, так ласков свет медовый лампы, так тяжелы портьеры, что закрывают окна, чтоб не видеть этих мрачных и торжественных закатов. Когда на подступах другая катастрофа, так близко – лишь взмахни опять ресницами – и сменится спокойная картинка на хаос – тогда и только тогда можно так подробно жить, искать созвучия в словах и в красках, так ждать любви и так любить. Наотмашь.
И этот век – как вздох – как единица, которая всегда немного больше или меньше себя самой – летит стрелой от бывших к поэтам новым.
К тем, что еще живы.
Так плавно ты взмахнешь ресницами, как веером, и вот перед тобой на Стрелке табун машин застрял пред узким горлышком Дворцового моста, и вот текут минуты – пять, пятнадцать, Нептун все так же строго смотрит, и у Биржи уже давно целуются – мальчик в красной куртке не может оторваться от девочки в смешных сапожках – пятнадцать, двадцать минут – и ты сидишь в такси, торопишься увидеть прекрасную москвичку, что сразу за мостом уже пьет кофе и ждет тебя – а эти все целуются. Взлетают голуби, испуганные ревом скутера – мигнул зеленый свет, ты стряхиваешь пепел за окошко, он исчезает, легкий, вслед за дымом, как много раз уже он вылетал бесследно в другие окна из других машин. Как пепел Геркуланума и Помпеи, но легкой субстанцией, он не держит форму, не сохраняет ничего в себе, сливается с таким же серым небом, он как вода сквозь пальцы – сквозь время улетает навсегда.
Взмахнешь ресницами - весь город пред тобой, блестит Нева, блестят все шпили, купол Исаакия матово блестит – а ты сквозь этот блеск парадный, прощально-сентябрьский – умеешь видеть тревожный отсвет восемнадцатого года, голодного, холодного, когда поэты пировали с пшенной кашей и селедкой, завернутой в последнюю газету и сочиняли гениальные стихи. И видишь эти же шпили и купола в брезент закутанные в сорок третьем, когда на купола пошла другая мода.
Свое благополучие сегодняшнее все время соотносишь с имперским умиранием столицы, с ее падением в бесславие, в года, когда другое имя, как проклятье носил твой город. Потому что разве прошли уже бесславные года?
И даже если ты сидишь в гостиной, притворившейся солидной и спокойной – среди поэтов – над старым кафе «Вена» , в котором раньше так любили быть и пить все те, кого сейчас проходят в школе (проходят мимо, даже пробегают, все разложив по полкам и разрядам, и где внезапно рядом бывшие враги) - то даже если вдруг покажется, что круг замкнулся, что век текущий схватил за хвост двадцатый, и снова можно пить блаженно кофе, ловить пузырьки шампанского в бокале, внимать стихам, сидеть в удобном кресле покачивая лакированной туфлей – даже если представить, закрыв глаза, что этот город жив (ведь живы же его поэты!) – то все равно – как можно не услышать далекий рокот новой катастрофы, гудящей вдалеке, но очень рядом, быть может, возле Пулковских высот.
Ведь только накануне краха можно так отрешенно жить, так ласков свет медовый лампы, так тяжелы портьеры, что закрывают окна, чтоб не видеть этих мрачных и торжественных закатов. Когда на подступах другая катастрофа, так близко – лишь взмахни опять ресницами – и сменится спокойная картинка на хаос – тогда и только тогда можно так подробно жить, искать созвучия в словах и в красках, так ждать любви и так любить. Наотмашь.
И этот век – как вздох – как единица, которая всегда немного больше или меньше себя самой – летит стрелой от бывших к поэтам новым.
К тем, что еще живы.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2010-09-30 08:43 pm (UTC)no subject
Date: 2010-09-30 08:51 pm (UTC)Но вот я сегодня перед поэтами покупала в магазине Стильное серебро подарок маме и, приглядев себе новое кольцо (сегодня было некогда, и Лара уже ждала), подумала совершенно отчетливо, что в трудные времена все мое серебро меня не спасет - дешево, дешево, хоть и стильно.
Пара жалких бриллиантов, гранаты и сапфиры тоже ненадолго спасут - они тоже не в золоте - я его не люблю...
no subject
Date: 2010-09-30 09:16 pm (UTC)no subject
Date: 2010-09-30 09:25 pm (UTC)да, помню...
ты знаешь, в трудные времена дешевеет все.
женщины первые
no subject
Date: 2010-10-01 03:49 am (UTC)сил тебе...:-)
no subject
Date: 2010-10-01 07:25 am (UTC)no subject
Date: 2010-10-01 07:26 am (UTC)no subject
Date: 2010-10-01 07:32 am (UTC)