strogaya_anna

Как те города, в которых я не побываю никогда, как те мужчины, которых не встречу и не полюблю, как те праздники, на которые меня не позовут, как те закаты, что мне не увидеть, как ту музыку и шутки, что не доведется мне услышать – так и я (и вы, и вы, и вы…) – останемся неузнанные, не услышанные, не понятые, не ставшие чьей-то реальностью (хотя бы на краешке, хотя бы фоном).
Порой меня это так удручает, что опускаются руки, и я чувствую свою ничтожность, свою незначительность.
И отчаянье охватывает, просто отчаянье – от невозможности как объять необъятное, так и стать частью чьего-то мира.
Нет, я не считаю, что я уж так всем необходима, желанна, что я могу стать чем-то или кем-то для многих.
Но порой я так понимаю Петра Ивановича Бобчинского, изнывавшего от желания заявить вельможам разным, сенаторам и адмиралам о самом факте своего существования.
Меня , впрочем, интересуют не столько адмиралы с сенаторами, сколько люди, которые едут в фуникулере в Лиссабоне, или кормят голубей в Венеции, или доят корову в деревне под Липецком, или учатся крутить фуэте в Вагановском училище, или готовятся к сессии в Сорбонне, или любуются дождем, глядя через окно в доме престарелых, или просто загорают в Сестроретске на узеньком пляже…
Это какое-то стыдное желание, но порой оно приходит, и я , стыдясь и смущаясь - но грущу... Нас так много, и мы так все блуждаем - в оковах одиночества и ненужности...По большому-то счету...