![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strogaya_annaСкопирую еще кусочек, который показывает отношение к культуре тех, в чьи официальные обязанности входило ее защищать.
В мае дорога к Новгороду была восстановлена, и Виктор Андроникович предложил мне поехать в Новгород - посмотреть, что там сохранилось. Поезд шел медленно, неуверенно, и я видел раздутые непохороненные немец- кие трупы, лежавшие в неразминированных болотах под Ленинградом. В Чудове была пересадка. Я пошел по- смотреть - сохранился ли дом Некрасова. Сохранился! -Это было чудо. Сохранился и какой-то кирпичный дом советской постройки, в котором при немцах находился госпиталь. У самых стен госпиталя немцами было уст- роено кладбище. На каждой могиле - какой-то пласт- массовый венок, а на некоторых могилах нарукавная красная повязка с белым кругом, на котором была зображена черная свастика. На некоторых могилах бьгло накакано... о Новгород я приехал утром. Поезд остановился в Поле.
Поле это и был Новгород. Потом я разглядел Софию и некоторые церкви. Рядом с нами на соседних путях стояли поезда, из которых выгружали колхозные семьи. Их тут же разбирали к себе представители колхозов, соблазняя разными благами: наличием отдель- ных изб, существованием магазина и т. п. При мне прибыл состав с другими семьями. Это были семьи бывших новгородцев. Боже, какой поднялся плач, когда люди увидели, что долго мечтаемый ими Новгород не существует. Это был плач, который надо было записать: "Новгород ты наш распрекрасный, что же с тобой сделали? Что же от тебя осталося..." и т. п. Плакал весь поезд красных товарных вагонов, плакали дети, женщины ничком бросались на землю... Я взял свой портфель и направился искать приста- нища. Земляной вал на Софийской стороне был весь изрыт траншеями и немецкими блиндажами. Аюди жили в них. Кое-где курился дымок, показывались женщины с ведрами, шедшие за водой на Волхов. Были протянуты веревки, на которых сушилось белье. Улиц не было заметно. Они были булыжные и поросли травой, до- вольно высокой для мая месяца. Когда потом я оказался на Торговой стороне - там просто приходилось ногой нащупывать - где мостовая, а где мягкая земля. Ни- каких признаков бывшей улицы не было, и можно было угодить в какой-нибудь люк, колодезную дыру. Я шел как слепой. Но в первый день мне повезло: я нашел "Дом крестьянина". Он помещался в здании, кажется, дворянского собрания (если смотреть на Кремль со стороны главного входа, то здание это находилось спра- ва). Полдома начала XIX века отсутствовало, на ос- тальной половине сохранилась крыша и были поставлены топчаны для командировочных почти вплотную ДРУГ к другу. Я спал там не раздеваясь. Что же я увидел в Новгороде? Кремль сравнительно со всем остальным был почти цел. Памятник Тысяче- летия России был разобран, отдельные фигуры были помечены белыми номерами: ясно, что его хотели увезти и где-то собрать. Куполов на барабанах Софии не было.
Походив вокруг храма по траве, я нашел золочены шар из-под креста одного из небольших куполов. f[ подобрал его. Ясно была видна сравнительно толстая, основательная позолота. За Софией на одном из домов была надпись: "Эль вива Саламанка" - здесь стояли испанцы. Видимо, испанская армия имела территори- альные подразделения. Евфимиевская колокольня была без ее деревянного завершения, так к ней шедшего. Но музей уже начинал "работать": прежний директор музея Тамара Константинова подбирала в развалинах новго- родских домов для своего кабинета мебель красного дерева. Я отдал ей шар и пожалел: ее это не интере- совало. Как я через несколько месяцев, приехав в Новгород второй раз, выяснил, ее не интересовал не только шар из-под креста Софии, но и пропавший Китоврас. Дело в том, что пионерам был отдан приказ собирать металлолом', и они, дружно навалившись, отломали в Сигтунских вратах Китовраса. Через неко- торое время инженер в Ленинграде подобрал в метал- лоломе Китовраса и прислал в музей просьбу запросить этого Китовраса официальной бумагой. Без нее он не мог его спасти, так как весил он изрядно. Но бумага из музея так и не пошла. Музей не хотел ее писать, так как это бы означало, что он отвечает за храм Софии, а брать на себя Софию Константиновой не хотелось. Она требовала, чтобы бумагу отослало Ар- хитектурное управление. Тем тоже не хотелось призна- вать Софию своей. Китоврас так и пропал, а может быть, находится в частной коллекции. Кончилось дело тем, что Китовраса скопировали с копии, находившей- ся в Москве в Историческом музее, и водрузили на место копию с копии. Но произошло это уже через несколько лет
Отчего-то Дмитрия Сергеевича не удивляло, что сохранять надо все. что можно сохранить. И отчего-то он понимал, что копия с копии - это не подлинность. Это лишь воспоминание о ней.
В мае дорога к Новгороду была восстановлена, и Виктор Андроникович предложил мне поехать в Новгород - посмотреть, что там сохранилось. Поезд шел медленно, неуверенно, и я видел раздутые непохороненные немец- кие трупы, лежавшие в неразминированных болотах под Ленинградом. В Чудове была пересадка. Я пошел по- смотреть - сохранился ли дом Некрасова. Сохранился! -Это было чудо. Сохранился и какой-то кирпичный дом советской постройки, в котором при немцах находился госпиталь. У самых стен госпиталя немцами было уст- роено кладбище. На каждой могиле - какой-то пласт- массовый венок, а на некоторых могилах нарукавная красная повязка с белым кругом, на котором была зображена черная свастика. На некоторых могилах бьгло накакано... о Новгород я приехал утром. Поезд остановился в Поле.
Поле это и был Новгород. Потом я разглядел Софию и некоторые церкви. Рядом с нами на соседних путях стояли поезда, из которых выгружали колхозные семьи. Их тут же разбирали к себе представители колхозов, соблазняя разными благами: наличием отдель- ных изб, существованием магазина и т. п. При мне прибыл состав с другими семьями. Это были семьи бывших новгородцев. Боже, какой поднялся плач, когда люди увидели, что долго мечтаемый ими Новгород не существует. Это был плач, который надо было записать: "Новгород ты наш распрекрасный, что же с тобой сделали? Что же от тебя осталося..." и т. п. Плакал весь поезд красных товарных вагонов, плакали дети, женщины ничком бросались на землю... Я взял свой портфель и направился искать приста- нища. Земляной вал на Софийской стороне был весь изрыт траншеями и немецкими блиндажами. Аюди жили в них. Кое-где курился дымок, показывались женщины с ведрами, шедшие за водой на Волхов. Были протянуты веревки, на которых сушилось белье. Улиц не было заметно. Они были булыжные и поросли травой, до- вольно высокой для мая месяца. Когда потом я оказался на Торговой стороне - там просто приходилось ногой нащупывать - где мостовая, а где мягкая земля. Ни- каких признаков бывшей улицы не было, и можно было угодить в какой-нибудь люк, колодезную дыру. Я шел как слепой. Но в первый день мне повезло: я нашел "Дом крестьянина". Он помещался в здании, кажется, дворянского собрания (если смотреть на Кремль со стороны главного входа, то здание это находилось спра- ва). Полдома начала XIX века отсутствовало, на ос- тальной половине сохранилась крыша и были поставлены топчаны для командировочных почти вплотную ДРУГ к другу. Я спал там не раздеваясь. Что же я увидел в Новгороде? Кремль сравнительно со всем остальным был почти цел. Памятник Тысяче- летия России был разобран, отдельные фигуры были помечены белыми номерами: ясно, что его хотели увезти и где-то собрать. Куполов на барабанах Софии не было.
Походив вокруг храма по траве, я нашел золочены шар из-под креста одного из небольших куполов. f[ подобрал его. Ясно была видна сравнительно толстая, основательная позолота. За Софией на одном из домов была надпись: "Эль вива Саламанка" - здесь стояли испанцы. Видимо, испанская армия имела территори- альные подразделения. Евфимиевская колокольня была без ее деревянного завершения, так к ней шедшего. Но музей уже начинал "работать": прежний директор музея Тамара Константинова подбирала в развалинах новго- родских домов для своего кабинета мебель красного дерева. Я отдал ей шар и пожалел: ее это не интере- совало. Как я через несколько месяцев, приехав в Новгород второй раз, выяснил, ее не интересовал не только шар из-под креста Софии, но и пропавший Китоврас. Дело в том, что пионерам был отдан приказ собирать металлолом', и они, дружно навалившись, отломали в Сигтунских вратах Китовраса. Через неко- торое время инженер в Ленинграде подобрал в метал- лоломе Китовраса и прислал в музей просьбу запросить этого Китовраса официальной бумагой. Без нее он не мог его спасти, так как весил он изрядно. Но бумага из музея так и не пошла. Музей не хотел ее писать, так как это бы означало, что он отвечает за храм Софии, а брать на себя Софию Константиновой не хотелось. Она требовала, чтобы бумагу отослало Ар- хитектурное управление. Тем тоже не хотелось призна- вать Софию своей. Китоврас так и пропал, а может быть, находится в частной коллекции. Кончилось дело тем, что Китовраса скопировали с копии, находившей- ся в Москве в Историческом музее, и водрузили на место копию с копии. Но произошло это уже через несколько лет
Отчего-то Дмитрия Сергеевича не удивляло, что сохранять надо все. что можно сохранить. И отчего-то он понимал, что копия с копии - это не подлинность. Это лишь воспоминание о ней.
