strogaya_anna

Он с самого начала сомневался в том, что все будет так,как обещал этот капитан, подсевший к ним в том дешевом кафе со своими шутками-прибаутками. Чувствовал, что слишком все просто получается - не бывает так.
Но Агата, завороженная его солидным кожаным бумажником, туго набитым купюрами, шептала зло, пока новый знакомец отошел в уборную:
- Вечно ты осторожничаешь, носишься со своей теорией мирового заговора, трусишь! Другие люди, между прочим, как-то пробиваются, выбираются из нищеты, а ты все миндальничаешь, боишься сделать шаг!
- Какие другие? – хмуро и устало говорил он, глядя в остывший скверный кофе.
- Дольчинские, например, - говорила Агата.
Он только хмыкнул в ответ.
- Да, не надо усмехаться! Марта тогда прибежала ко мне счастливая, радостная, сказала, что они уезжают, что они все подписали и согласились – а они ведь жили еще хуже нас, вечно занимали затри дня до конца месяца!
- Ну и где теперь твои Дольчинские? – спросил Роман раздраженно. – Что-то нет от них вестей – и никто не знает, где они.
- Господи, ну а чего они будут кому-то писать, если у них все хорошо! – горячо воскликнула Агата. – Если они теперь живут нормальной жизнью. А не прозябают как мы.
- Ну что, друзья, закажем еще чего-нибудь? – раздался зычный голос вернувшегося капитана.
Роман было покачал головой, но тот только рассмеялся :
- Я угощаю, в чем вопрос, - и, повернувшись в сторону официанта, звонку щелкнул пальцами.
Пока он делал заказ, все с шуточками, да полуприличными словечками, Роман смотрел на его мясистое грубое лицо, такое лицо, которое обычно нравится женщинам. Синева от выступившей щетины не портила его, придавала мужественный вид, а крупные, белые зубы, то и дело мелькавшие в улыбке, делали его моложе.
Роман с трудом отвел взгляд от его большого, как детский кулак, кадыка, который ходил вверх-вниз над воротником наглухо застегнутого кителя и посмотрел на жену, которая прямо рдела и млела (вот дура, курица!) перед этим разбитным офицером.
- Я ж вам почему это все говорю, - навалился на стол капитан, - я же вижу, что вы хорошие люди, но вам просто не повезло. Бывает, - широко улыбнулся он Роману, и он против своей воли почувствовал, что тот прав, - бывает, что хорошим людям не везет – вот таким, как вы – честным, умным. Потому что все вокруг куплено. Вот поэтому нам, хорошим людям, надо держаться вместе. Помогать друг другу, чтобы противостоять всем этим, - он оглянулся вокруг, - которые повылезали отовсюду. И я вам хочу помочь. Хотя я и рискую, нарушая приказ – все пока должно быть в тайне. – Капитан откинулся на спинку хлипкого, скрипнувшего под ним стула и закурил дешевую сигару.
Роман подумал, что ведь правда – почему не может быть этого тайного ордена,партии, про которую все говорят шепотом, ничего толком не зная – слухи, слухи ползли по городу, заманчивая и тревожащие, что есть тайная организация реваншистов, пустившая корни даже в систему администрацию победителей, и тот, кто в нее вступает,меняет имя, фамилию, даже внешность, подымается по карьерной лестнице, и уже там, наверху, готовит отмщение.
- А на вашем месте прозябание вообще преступно, - продолжил капитан, - у вас такая красавица-жена, а вы держите ее в черном теле. И детей – ведь вы не получили разрешение на детей?
Роман кивнул, краем глаза видя, как замерло в ожидании надежды лицо Агаты, как дрожат ее губы.
- Ну вот, а как только вы пройдете процедуру вступления и подпишете все, то вам в сразу будет дано разрешение на рождение ребенка.
Агата посмотрела на Романа с мольбой.
- А через пять лет – на второго, - продолжил капитан, прихлебывая пиво из запотевшей кружки.
- Вы только представьте себе – свой маленький уютный домик на юге, достойная работа, финансовое благополучие, детки…И благородное дело по свержению чуждого режима!
Я вам по секрету скажу – там наших становится все больше и больше – и у вас есть шанс послужить родине. И при этом создать себе комфортную, достойную жизнь.
Над столиком возникло молчание, и Роман выдавил, прокашлявшись:
- Что мы должны сделать?
- Так вы согласны? – спросил капитан, глядя в его напряженное лицо.
- Да! – воскликнула Агата, и мужчины посмотрели на ее рдеющее лицо.
- Черт его разберет, много он наплел, но, может, хоть про детей правда? – подумал Роман и, не веря, но надеясь. Подтвердил:
- Согласны.
- Ну, так за это стоит выпить! – воскликнул капитан и поднял свою кружку для чоканья.
Облизнув пену на верхней губе, он продолжил деловым тоном.
- Завтра в 17:00 приходите вот поэтому адресу, - он протянул листок – оба, с собой иметь документы и вещи на первое время. Много не берите, - обернулся он в сторону Агаты.
- А что сказать? – спросил Роман, глядя на адрес – район был новый, он там никогда не был, и он подумал, что стоит выйти пораньше, чтобы не плутать завтра.
- Да ничего не надо говорить, - усмехнулся капитан, вытирая раскрасневшееся лицо большим клетчатым платком, - я там буду сам.
Потом он расплатился и, кивнув им в дверях, ушел.

Странно, но на завтра, когда они вошли в эту квартиру, Роман совсем не удивился, что квартира была полна военных. И когда их с Агатой развели по разным комнатам, грубо подхватив под руки, он подумал, что все-таки он не ошибся.
Его посадили перед серым человеком с большими залысинами, который листал толстую папку.
Тот , не поднимая глаз на Романа, скучно и глухо зачитал ему обвинительный приговор (Роман разобрал несколько фраз –«сопротивление режиму», «преступный сговор», «работа в северных трудовых лагерях» - разобрал бы и больше, но ему мешал крик жены, доносившейся из соседней комнаты).
Дверь один раз открылась, он увидел вчерашнего капитана, подмигнувшего ему с улыбкой.
Читавший приговор поднял голову, и капитан сказал:
- Транспорт готов, - и снова закрыл дверь.
Человек за столом забубнил быстрее (за дверью послышалась суета, шум и мужской гогот – а бабенка-то боевая!) и, дочитав, нажал кнопку на столе.
Вошли два молодых офицера и Роман понял, что ему пора.
- Встать!- неожиданно громко рявкнул хозяин кабинета, и Роман поднялся, удивляясь самому себе, что он так спокоен. Может быть. Он этого ждал все эти годы.

Он вошел в квартиру со светлыми обоями, расстегивая на ходу китель.
Пока в ванной набиралась вода, он включил радио и закурил, выйдя на балкон.
Город, на который медленно спускался летний вечер, постепенно остывал от дневной жары, и он подумал, что до ужина в ресторане, пожалуй, сперва прогуляется немного в парке вдоль набережной.
Неделя, проведенная в дешевых кафе и в пивных у фабричных проходных, его совершенно вымотала.
_ Господи, как же хочется в отпуск! – подумал он и пошел в ванную.