catch cold
Jun. 3rd, 2010 01:36 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strogaya_annaПод векам словно песок – смотреть больно, будто лампа в глаза, а в горле ощущения, как шерстяной варежкой провели – першит и сухо.
А я все равно в офис приехала, горя жаром самым противным из возможных – тлеющим таким, липким, когда 37 и еще два деления сверху. Приехала, потому что надо, и, чувствую, что завтра придется все же остаться дома.
А хочется в простуду сбежать как в скит или в каникулы – нырнуть под одеяло, уютно выпить морса, закрыть тяжелые веки, дремать на шелковой прохладной подушке горячей щекой…И чтобы не надо было ничего делать – чтобы все вокруг заговорили приглушенными голосами, шикая друг на друга, притушили яркий свет и ушли, осторожно прикрыв дверь.
И чтобы как в детстве, просыпаясь в неурочный час, видеть золотую полоску света в приоткрытую дверь, слышать негромкие родительские голоса. обсуждающие что-то мне непонятное – я думаю если шесть метров – то хватит, - должно хватить, ну а не хватит, мы там по-другому сделаем, там все равно угол как раз…- и снова проваливаться в сон, зная, что скоро принесут противную коричневую микстуру (такую сладкую, что в стакане после нее кристаллики сахара), а потом папа потрогает лоб сухой прохладной рукой и скажет, - да полегче вроде бы, вон она мокрая совсем, пропотела, а потом откуда-то появится мама, я почувствую ее теплую ванильную близость , от нее пахнет цветами и кремом из синей баночки, подоткнет одеяло, свесившееся одним концом до пола – и она скажет куда-то в сторону, задумчиво – может, горчичники… Да ну какие горчичники, пусть спит, морса еще ей разведи, пусть пьет, а утром посмотрим, и они , стараясь не шуметь, снова выйдут, и я сквозь сон подумаю, как хорошо, что я под их заботой и защитой, все-то они знают – и про горчичники, и всякие микстуры и таблетки откуда-то берутся в таких случаях, и они всегда знают, что нужно сделать, и мне нравится слышать их озабоченные встревоженные голоса, когда они в полутьме, трогая мой лоб, переговариваются друг с другом.
Я хочу юркнуть на пару дней в болезнь – коль уж она пришла, запершила, проникла – полежать, слушать как дождь шуршит за окном, и как маленькие дети кричат – «птичка. Смотри – птичка!». И чтобы спать поперек дня, роняя книгу, и просыпаться к ужину…
Всего пару дней… пусть без мамы с папой – я им позвоню по телефону, и у них все равно будут такие родные, такие заботливые голоса, словно мне снова пять лет, и мне надо подоткнуть одеяло…
А я все равно в офис приехала, горя жаром самым противным из возможных – тлеющим таким, липким, когда 37 и еще два деления сверху. Приехала, потому что надо, и, чувствую, что завтра придется все же остаться дома.
А хочется в простуду сбежать как в скит или в каникулы – нырнуть под одеяло, уютно выпить морса, закрыть тяжелые веки, дремать на шелковой прохладной подушке горячей щекой…И чтобы не надо было ничего делать – чтобы все вокруг заговорили приглушенными голосами, шикая друг на друга, притушили яркий свет и ушли, осторожно прикрыв дверь.
И чтобы как в детстве, просыпаясь в неурочный час, видеть золотую полоску света в приоткрытую дверь, слышать негромкие родительские голоса. обсуждающие что-то мне непонятное – я думаю если шесть метров – то хватит, - должно хватить, ну а не хватит, мы там по-другому сделаем, там все равно угол как раз…- и снова проваливаться в сон, зная, что скоро принесут противную коричневую микстуру (такую сладкую, что в стакане после нее кристаллики сахара), а потом папа потрогает лоб сухой прохладной рукой и скажет, - да полегче вроде бы, вон она мокрая совсем, пропотела, а потом откуда-то появится мама, я почувствую ее теплую ванильную близость , от нее пахнет цветами и кремом из синей баночки, подоткнет одеяло, свесившееся одним концом до пола – и она скажет куда-то в сторону, задумчиво – может, горчичники… Да ну какие горчичники, пусть спит, морса еще ей разведи, пусть пьет, а утром посмотрим, и они , стараясь не шуметь, снова выйдут, и я сквозь сон подумаю, как хорошо, что я под их заботой и защитой, все-то они знают – и про горчичники, и всякие микстуры и таблетки откуда-то берутся в таких случаях, и они всегда знают, что нужно сделать, и мне нравится слышать их озабоченные встревоженные голоса, когда они в полутьме, трогая мой лоб, переговариваются друг с другом.
Я хочу юркнуть на пару дней в болезнь – коль уж она пришла, запершила, проникла – полежать, слушать как дождь шуршит за окном, и как маленькие дети кричат – «птичка. Смотри – птичка!». И чтобы спать поперек дня, роняя книгу, и просыпаться к ужину…
Всего пару дней… пусть без мамы с папой – я им позвоню по телефону, и у них все равно будут такие родные, такие заботливые голоса, словно мне снова пять лет, и мне надо подоткнуть одеяло…
