Город пыльных улиц
May. 10th, 2010 02:18 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strogaya_annaИногда мне снится один и тот же сон. Нет, он не повторяющийся – события в каждом сне другие, но всякий раз, когда он мне снится, я сразу узнаю его декорации.
Мне снится, словно я живу в городе, пережившем свой подъем и свою славу. Словно святые мощи, исцелявшие многочисленных паломников, приходивших приложиться к серебряной раке, где они хранились, были признаны фальшивкой (ну, например, со всей определенностью доказали, что это просто выбеленная временем баранья лопатка и лучевая кость неведомого младенца – и все это вместе никак не могло принадлежать тому святому, длиннобородые изображения которого помещены трижды на витраже главного собора).
Или полк ушел из города и больше не вернулся, не известно почему или все забыли причину – но больше нет ни пышных балов, ни полкового оркестра, играющего на городских праздниках, ни волнительного напряжения в атмосфере, которое есть там, где много молодых храбрых мужчин и свободных женщин, и теперь нет ни свиданий, ни сплетен, ни кутерьмы, ни новых лент на платье – и многочисленные дамские магазины закрылись, и винные погребки пустуют, все чинно и тихо.
Или словно главная дорога, которая вела в город, устарела, и где-то построили новую широкую магистраль, и теперь вся жизнь и скорость там, а мой город приходит в упадок.
Словно я живу в городе, куда не приходят извне новые люди, где нет новых товаров, а технические новинки доходят до нас уже изрядно устаревшими. Словно выросло поколение , забывшее, в честь кого названы проспекты и площади, и теперь это лишь нелепые фамилии неизвестных людей, никогда, возможно, и не живших, и не имевших к истории места никакого отношения. В этом сне все жители говорят тихо, одеваются скудно, в темные одежды, он во власти старух с поджатыми губами и стариков, упрямо надевающих по воскресеньям фетровые шляпы, считавшимися нарядными тридцать лет назад.
В этом городе нет молодых – ни девушек, ни юношей – все, кто мог, уехали куда-то, и даже писем не шлют, а остались только те, что с изъяном – припадающие на одну ногу, с выпирающей нижней челюстью, щурящиеся бессильно по слабости зрения, а при разговоре наклоняющие голову словно курица - подставляя здоровое ухо.
В этом сне все заняты мелкими домашними делами – перематывают старенькие мотки шерсти, распустив поеденные молью свитера и шапки, выбивают во дворе матрасы (поднимаются облака пыли, которая серым налетом оседает обратно), чистят дверные ручки, пришивают пуговицы и складывают в аккуратные пачки квитанции и счета.
Там вечная полуденная сиеста, в этом городе-сне – на пустых улицах, спрятав голову в тень от деревьев и скамеек, спят большие беспородные псы, гулко кричит какая-то птица, женщины не надевают каблуков, которые могли бы звонко стучать по мостовым, а владельцы кафе печальны и протирают вечно стаканы, глядя куда-то за пыльную стеклянную дверь.
В этом городе все ждут каких-то вестей, шурша местными газетами, в которых черные тараканы букв извещают о привычном – что на улице Королевских стрелков ведутся ремонтные работы, поэтому маршрут трамваев 43 и 18с понедельника по среду изменен, что в местном клубе проводится выставка кошек, а вырезавший купон и предъявивший его в магазине скобяных изделий у Старого моста, получит скидку в 5 процентов.
И каждый раз, когда мне снится этот сон, я тону в трясине бесконечных и скучных мелких дел и поручений – то надо вызвать мастера для починки дверного звонка, то найти в лавке крючки для выцветшего платья моей старой родственницы с водянистыми глазами, то заштопать пять непарных носков, то постирать и простегать тряпочки для вытирания пыли, то найти лудильщика для прохудившейся кастрюли – и я тороплюсь их закончить, чтобы отправиться в сад, где должна встретиться с кем-то, кто обещал увезти меня отсюда навсегда-навсегда, но все время не успеваю, потому что мои муравьиные дела все растут и множатся, и снова наступает вечер, а я так и не успела взглянуть на себя в зеркало, чтобы посмотреть на свое лицо, которое помню молодым. Но каждый раз, когда я подхожу к комнате, где висит зеркало,я цепенею и возвращаюсь, потому что боюсь там увидеть морщинистую сухую старуху с бледным лицом и выцветшими глазами.
И я просыпаюсь.
Всегда, когда мне снится этот сон, идет дождь.
Как сегодня.
Мне снится, словно я живу в городе, пережившем свой подъем и свою славу. Словно святые мощи, исцелявшие многочисленных паломников, приходивших приложиться к серебряной раке, где они хранились, были признаны фальшивкой (ну, например, со всей определенностью доказали, что это просто выбеленная временем баранья лопатка и лучевая кость неведомого младенца – и все это вместе никак не могло принадлежать тому святому, длиннобородые изображения которого помещены трижды на витраже главного собора).
Или полк ушел из города и больше не вернулся, не известно почему или все забыли причину – но больше нет ни пышных балов, ни полкового оркестра, играющего на городских праздниках, ни волнительного напряжения в атмосфере, которое есть там, где много молодых храбрых мужчин и свободных женщин, и теперь нет ни свиданий, ни сплетен, ни кутерьмы, ни новых лент на платье – и многочисленные дамские магазины закрылись, и винные погребки пустуют, все чинно и тихо.
Или словно главная дорога, которая вела в город, устарела, и где-то построили новую широкую магистраль, и теперь вся жизнь и скорость там, а мой город приходит в упадок.
Словно я живу в городе, куда не приходят извне новые люди, где нет новых товаров, а технические новинки доходят до нас уже изрядно устаревшими. Словно выросло поколение , забывшее, в честь кого названы проспекты и площади, и теперь это лишь нелепые фамилии неизвестных людей, никогда, возможно, и не живших, и не имевших к истории места никакого отношения. В этом сне все жители говорят тихо, одеваются скудно, в темные одежды, он во власти старух с поджатыми губами и стариков, упрямо надевающих по воскресеньям фетровые шляпы, считавшимися нарядными тридцать лет назад.
В этом городе нет молодых – ни девушек, ни юношей – все, кто мог, уехали куда-то, и даже писем не шлют, а остались только те, что с изъяном – припадающие на одну ногу, с выпирающей нижней челюстью, щурящиеся бессильно по слабости зрения, а при разговоре наклоняющие голову словно курица - подставляя здоровое ухо.
В этом сне все заняты мелкими домашними делами – перематывают старенькие мотки шерсти, распустив поеденные молью свитера и шапки, выбивают во дворе матрасы (поднимаются облака пыли, которая серым налетом оседает обратно), чистят дверные ручки, пришивают пуговицы и складывают в аккуратные пачки квитанции и счета.
Там вечная полуденная сиеста, в этом городе-сне – на пустых улицах, спрятав голову в тень от деревьев и скамеек, спят большие беспородные псы, гулко кричит какая-то птица, женщины не надевают каблуков, которые могли бы звонко стучать по мостовым, а владельцы кафе печальны и протирают вечно стаканы, глядя куда-то за пыльную стеклянную дверь.
В этом городе все ждут каких-то вестей, шурша местными газетами, в которых черные тараканы букв извещают о привычном – что на улице Королевских стрелков ведутся ремонтные работы, поэтому маршрут трамваев 43 и 18с понедельника по среду изменен, что в местном клубе проводится выставка кошек, а вырезавший купон и предъявивший его в магазине скобяных изделий у Старого моста, получит скидку в 5 процентов.
И каждый раз, когда мне снится этот сон, я тону в трясине бесконечных и скучных мелких дел и поручений – то надо вызвать мастера для починки дверного звонка, то найти в лавке крючки для выцветшего платья моей старой родственницы с водянистыми глазами, то заштопать пять непарных носков, то постирать и простегать тряпочки для вытирания пыли, то найти лудильщика для прохудившейся кастрюли – и я тороплюсь их закончить, чтобы отправиться в сад, где должна встретиться с кем-то, кто обещал увезти меня отсюда навсегда-навсегда, но все время не успеваю, потому что мои муравьиные дела все растут и множатся, и снова наступает вечер, а я так и не успела взглянуть на себя в зеркало, чтобы посмотреть на свое лицо, которое помню молодым. Но каждый раз, когда я подхожу к комнате, где висит зеркало,я цепенею и возвращаюсь, потому что боюсь там увидеть морщинистую сухую старуху с бледным лицом и выцветшими глазами.
И я просыпаюсь.
Всегда, когда мне снится этот сон, идет дождь.
Как сегодня.
