Черный человек с белой кошечкой

ну что, я все-таки заболела окончательно (вместо того, чтобы быть сейчас на Кипре).
Это отвратительно.
Зато приходил молодой красивый доктор.

Это хорошо. (Мне вообще везет на молодых красивых докторов, потому что я их люблю, видимо, мне таких и присылают). Он меня приятно и бережно трогал,  рассматривал и слушал. Мне даже понравилось.
Напрописывал кучу лекарств (это плохо).
Зато ничего страшного (из того, чего я вдруг начала бояться - ну туберкулеза там, астмы,  пневмонии и даже ангины). Это хорошо.
Пытаюсь подвести баланс этим хорошо-плохо, но душит кашель, душит.
И такое состояние, что ни читать, ни писать, ни кино смотреть не могу. Лежу чурбанчиком, глажу кошку. И не заснуть (потому что - говорю же - кашель душит, и  приступы частые, не заснешь. Ночью смогла поспать с пяти утра до семи, и днем дремала не больше часа, и то рвано, пунктиром).
А когда лежишь чурбанчиком и гладишь кошку, то мысли в голову такие лезут, словно я гитлер.
Какое-то тотальное зло и мрак, в общем. Про все - про мир, про себя, про других.
Черный человек с белой кошечкой.
Болезнь (любая) обнажает все самое плохое, кажется. Слизывает толстое мясо воспитания и толерантности, и вот, пожалуйста, ты видишь свои  тщательно скрытые черные  углы, в которыех черными крыльями бьют черные бесы.

Так что сторонитесь меня сейчас лучше, я отвратительна как летучая мышь.

Черный человек с белой кошечкой

ну что, я все-таки заболела окончательно (вместо того, чтобы быть сейчас на Кипре).
Это отвратительно.
Зато приходил молодой красивый доктор.

Это хорошо. (Мне вообще везет на молодых красивых докторов, потому что я их люблю, видимо, мне таких и присылают). Он меня приятно и бережно трогал,  рассматривал и слушал. Мне даже понравилось.
Напрописывал кучу лекарств (это плохо).
Зато ничего страшного (из того, чего я вдруг начала бояться - ну туберкулеза там, астмы,  пневмонии и даже ангины). Это хорошо.
Пытаюсь подвести баланс этим хорошо-плохо, но душит кашель, душит.
И такое состояние, что ни читать, ни писать, ни кино смотреть не могу. Лежу чурбанчиком, глажу кошку. И не заснуть (потому что - говорю же - кашель душит, и  приступы частые, не заснешь. Ночью смогла поспать с пяти утра до семи, и днем дремала не больше часа, и то рвано, пунктиром).
А когда лежишь чурбанчиком и гладишь кошку, то мысли в голову такие лезут, словно я гитлер.
Какое-то тотальное зло и мрак, в общем. Про все - про мир, про себя, про других.
Черный человек с белой кошечкой.
Болезнь (любая) обнажает все самое плохое, кажется. Слизывает толстое мясо воспитания и толерантности, и вот, пожалуйста, ты видишь свои  тщательно скрытые черные  углы, в которыех черными крыльями бьют черные бесы.

Так что сторонитесь меня сейчас лучше, я отвратительна как летучая мышь.

(no subject)

Вот еще такая закономерность наблюдается во время болезни.
Часто бывает (у меня), что интеллектуальные способности во время заболевания ухудшаются - память начинает подводить, соображаешь медленнее, "тормозишь" и вообще путаешься и делаешь или говоришь явные глупости.
И вот в этом личном распаде упадке

другие кажутся тааааакими дураками...
Не так ли?

(no subject)

Вот еще такая закономерность наблюдается во время болезни.
Часто бывает (у меня), что интеллектуальные способности во время заболевания ухудшаются - память начинает подводить, соображаешь медленнее, "тормозишь" и вообще путаешься и делаешь или говоришь явные глупости.
И вот в этом личном распаде упадке

другие кажутся тааааакими дураками...
Не так ли?