strogaya_anna

- И мы так смеялись, знаете, так смеялись! – и невидимая ее собеседница изобразила, как они смеялись – тонким заливистым смехом.
Ася деликатно улыбнулась в ответ, не открывая глаз (вот почему и собеседница была невидима), и кто-то более внимательный мог бы заметить, что улыбка ее была механической, если не мученической. Кто-то менее простодушный тактично бы замолчал, а может, даже и вовсе перенес бы свой шезлонг подальше от страдающей воспитанной Аси. Если бы этот кто-то оказался рядом. Но его не было.
Как известно, на юге все растет быстро. Даже тень.
Вот и у Аси выросла с первого дня ее в этом маленьком семейном отельчике тень. Тень звалась Нютой и была общительна, как избалованный простодушный ребенок.
Нюта избрала Асю себе в подруги, и как-то сразу восторженно в нее влюбилась. Ася же, в первые дни своего долгожданного отпуска (три года без отдыха! три мучительно-долгих года, с упорной работой на износ , затяжными снежными зимами и медленной катастрофой расставания под занавес!), Ася была настолько благодушна и мягка, что как-то не успела воспрепятствовать этой вспыхнувшей женской дружбе, хоть и односторонней.
И вот сейчас, когда она лежала в шезлонге, подставив крымскому солнцу свое тело и закрыв глаза, над ее ухом жужжала упорной болтливой мухой эта невозможная, совершенно невозможная Нюта.
- Ася, хотите, я принесу холодного сока?
Ася отрицательно покачала головой.
- Хотите? – повторила Нюта.
Ася поняла, что та на нее не смотрит и с досадой сказала:
- Спасибо, ничего не надо.
- Ой, Ася, вот все-таки у вас такой красивый голос, ну вот такой голос, наверное, мужчины в вас влюбляются только за ваш голос, да?
Ася пошевелила бровью, и собеседница, видимо, растолковала это как красноречивый ответ, потому что продолжила:
- Ой, я их понимаю…Наверное, они вообще от вас голову теряют, еще бы – такая женщина! Я вот просто вами восхищаюсь, да, восхищаюсь, я вот тоже бы хотела быть такой, как вы, в вашем возрасте…
Она там что-то говорила дальше про «ее возраст», и про ее красоту и шикарность, а Ася усмехнулась про себя, злясь на ее постоянные «вот» и «ой».
Как она хотела отдохнуть от людей и разговоров! Она уже жалела, что все-таки не выбрала себе отдых где-нибудь на Кипре, как и планировала сначала. Так нет же- замучила ностальгия, захотелось в Крым, как когда-то, словно можно вернуть свою юность и былую любовь, если вернуться снова туда, где была беспечно молода и счастлива.
Она забронировала себе комнату в этом тихом дорогом пансионе за несколько месяцев до отпуска, списывалась с хозяевами, и те клятвенно убеждали ее, что место у них респектабельное и тихое, что останавливаются небедные пожилые пары, что никаких детей, молодежных компаний, шума и пьянок , что окна прямо на море, и что свой спуск к морю и даже собственный чистый пляжик- и она решилась.
В шести номерах жили и правда пожилые пары, то ли очень надменные, то ли нелюдимые, по крайней мере они лишь церемонно раскланивались при встрече, еще одинокий спортивный старик, все время проводивший на веранде с вином и книгами, седьмой заняла Ася, а в восьмом , последнем, жила эта Нюта.
Нюте было двадцать три года. Тоненькая голубоглазая девочка, с неожиданно полной и пышной грудью (Ася даже грешным делом подумала, что грудь побывала под ножом хирурга, но выяснилось потом, что нет, своя такая выросла), с длинными гладкими русыми волосами и трогательной манерой по-детски облизывать губы.
Нюта здесь откровенно скучала, и на Асю кинулась с таким пылом дружелюбия именно от непривычного одиночества и неумения быть с собой наедине.
Когда Ася, утомленная ее обществом в первый день мягко поинтересовалась у хозяйки насчет Нюты, та сокрушенно проговорила, что постоянный клиент, уже лет восемь приезжающий к ним, забронировал у них люкс для себя с супругой:
- Мы с мужем и представить не могли, что он сменил жену! Поверьте! Всегда приезжал с Оксаной Федоровной, очень, очень такой, знаете, спокойной дамой, и вдруг приезжает эта … девочка, заселяется в его номер, говорит, что тот задерживается, приедет позже.
И представляете, - хозяйка подалась к Асе своим загорелым телом, - звонил мне специально, и просил приглядеть за ней!
Хозяйка откинулась и тонко посмотрела на Асю:
- Как вам это нравится!
Ася пожала плечами, взяла ключ от своей комнаты, а та продолжила себе под нос:
- Присмотреть…Словно я нянька…А сам в отцы ей годится, если не в деды.

- Ася, а вы все лежите и лежите, не хотите пройтись по городу? – спрашивала Нюта.
- Нет, не хочу, - говорила своим действительно красивым низким голосом Ася, стараясь сосредоточиться на странице книги. Она несколько лет хотела перечитать своего любимого Набокова, на которого все не выкраивалось ни времени, ни настроения среди рабочих будней.
Она слышала, как Нюта вздохнула.
- Нюта, я не хочу пока никуда идти, я так мечтала отлежаться, - ответила Ася. – Но у меня отпуск долгий, больше месяца, я еще успею находиться. А вот вы ,- коварно продолжила она, - вы-то вполне можете пойти куда-нибудь – в город, в горы, в кафе…
- Ой, ну что вы! – испуганно воскликнула Нюта.- Что вы! Меня Славик просил никуда не ходить без него! Он мне, конечно, доверяет, но он такой ревнивый, знаете,зачем его расстраивать!
- Ну что ж вы так и будете сидеть тут одна, - стараясь не показать своего раздражения, - спросила Ася.
- Ну почему одна – я с вами!
Ася вздохнула и отложила книжку – читать было совершенно невозможно.
- Знаете, я так скучаю без Славика! Так жаль, что он не смог вырваться! И я так за него волнуюсь – ему нужно отдыхать – а он все работает, работает…
- И кем же работает ваш …Славик? – лениво спросила Ася, закладывая руки за голову.
- Ой, как вы смешно это сказали – Славик!- расхохоталась повеселевшая от Асиного интереса Нюта. – Он бизнесмен.
- И в какой же области, - продолжала Ася.
- Ну, я не знаю, в какой…- бизнесмен, фирма у него…- растерянно проговорила Нюта. – Ой, вы представляете, я даже не знаю, чем он занимается, смешно, правда? – и она рассмеялась. – А, да, он вроде когда-то был ученым. Физиком, что ли…Или инженером…В общем, какой-то секретный.
- Ясно,- сказала Ася, следя за мячом, который взлетал по параболе – за заборчиком, отгораживающим их пляж от другого, играли в волейбол.
- Знаете, он не очень-то рассказывает про свою работу…да нам и некогда было никогда…Мы ведь познакомились – и у нас сразу закрутился такой роман – вы не представляете – как в кино!- Нютин голос восторженно пошел вверх, и там остановился, задохнувшись.
- Это как? – спросила Ася. Она вспомнила свое «кино». Они с Владом ни дня не могли прожить без встречи. И удивительное дело – вот это правда было как в кино – даже когда они точно знали, что не могут увидеться – и он занят, и она, притом в разных концах города – сколько было таких удивительных совпадений, когда она, стараясь побороть тоску разлуки, ехала к подруге за город, и на Финляндском вокзале встречала его, именно в этот самый день и час провожавшего какую-то делегацию, отбывающую в Хельсинки.
Или они сталкивались возле библиотеки, в которой он проработал весь день, а она, не зная об этом, именно там ждала автобус, на остановке рядом, забредя в этот район совершенно случайно. А их ночные телефонные звонки… Она уносила телефон в ванную, а он звонил ей из автомата, и разговор шел под звон трамваев, и иногда прерывался, под напором какого-нибудь прохожего, тоже имеющего потребность позвонить в ночи…
И их встречи, бездомные встречи посреди города (у него - какой-то долгий изматывающий развод-орасход, у нее родители в соседней комнате), их прогулки по набережным (как ныли потом ноги от долгой ходьбы)…А потом он – с несчастным и счастливым лицом, оттого что получил свою лабораторию, и оттого, что лаборатория эта – в Новосибирске…
- Ну вот совсем, совсем как в кино, - донесся до нее Нюточкин голос, перебивая воспоминания, - он присылал за мной лимузин, представляете, я сажусь, а там – белые лилии и орхидеи! А еще он как-то снял номер в отеле, мы вошли - а там все в лепестках, представляете! В розовых! Тааак красиво.
Ася глянула на Нюту – у нее от удовольствия покраснели уши. Или от солнца? Она такая белокожая, светленькая, ей солнце-то, наверное, вредно, мелькнула у Аси мысль, но она ничего не сказала.
- А еще мы летали с ним в Париж, - продолжала Нюта, - на частном самолете, представляете!
- У вашего Славика есть самолет? – удивленно спросила Ася.
- Ой, нет, у него нет, это его какого-то друга самолет, кажется, - огорченно ответила Нюта. – Но все равно ведь здорово, правда?
- Здорово, - согласилась Ася.
- Вот после Парижа он и решил развестись, - сказала Нюта. – Ну или жена его согласилась… В общем, был большой скандал, я столько натерпелась, думала уже все, сначала, что кончилось мое счастье – он ходил сам не свой, потом пропал на неделю – и даже не звонил, представляете, Ася, а потом приехал с розами, и говорит, все, я свободен, и кольцо подарил, вот , - и Нюта протянула Асе свою руку, на которой поблескивало кольцо с крупным бриллиантом.
Ася одобрительно кивнула, мельком глянув на кольцо. А Нюта продолжила:
- Ну а перед Новым годом мы поженились.
- На Мальдивы полетели, наверное? – спросила Ася, снова закрывая глаза.
- Да, - растерянно сказала Нюта. – А как вы догадались?
- Да так, предположила, - ответила Ася.
- Ой, ну вот вы такая умная, Ася, все вы знаете…Я так всегда хотела такую подругу…
Ася хмыкнула – она страстно жалела , что Нюта и сейчас не где-нибудь на Мальдивах.
- Ну и когда же приедет ваш Славик? – спросила она с надеждой.
- Ой, не знаю даже, - начала Нюта, но тут они услышали , как хозяйка пансиона зовет с верхней ступеньки, ведущей на пляж:
- Нюточка, Владислав Борисович звонит!
Нюта вскочила и умчалась, бросив полотенце и солнечные очки, а Ася задумчиво посмотрела на ее стройные красивые ноги.
Нюта вернулась печальная, села на свой шезлонг молча.
- Неприятный звонок? - спросила Ася.
- Славик сказал, что будет только через неделю.
- Это ваш Славик звонил? – удивилась Ася.
- Ну да…Он специально звонит не на мобильный, а на городской телефон, проверяет, - Нюта обиженно вздохнула.
Надо же, какое совпадение, - думала Ася, - Владислав Борисович…
- Он со своими полимерами об отдыхе забывает, - жалобно продолжила Нюта и достала крем для загара.
- Полимеры? – проговорила Ася чуть напряженным голосом, ваш муж занимается полимерами - а он у вас точно физик? Не химик?
- Ой, ну, может, химик, - махнула рукой Нюта, втирая крем, - я в этом ничего не понимаю.
Ася потянулась к сигаретам. Вообще-то она дала себе слово курить на отдыхе как можно меньше – и у нее получалось, но сейчас она привычно закурила. Владислав Борисович… И эти полимеры…Господи, сколько она слышала про эти полимеры тогда, двадцать лет назад, когда после жадных поцелуев он снова возвращался к теме, которая занимала все его свободное от любви, время. Она эти полимеры сначала обожала, потом к ним ревновала, а затем люто ненавидела.
- Нюта, а вы когда замуж выходили, фамилию меняли? – неожиданно спросила она.
- Ой, ну конееечно, а как же, - снова зажурчала Нюта, - поменяла. Да мне моя и не нравилась никогда, она такая дурацкая – Коновалова.
- А теперь? – сердце у Аси колотилось, - она сама удивлялась.
- А теперь как у Славика – Смирнова, - беззаботно улыбнулась Нюта.

Не может быть! Этого не может быть! Или может? – думала Ася, глядя в голубое крымское небо. – Разве могут быть такие стечения обстоятельств – чтобы вот так, случайно почти выбрав отель, попасть именно в его любимый, да еще и познакомиться с его новой женой!
Ася от волнения не могла больше лежать – она встала и начала прохаживаться.
- Тоже устали без движения? А давайте искупаемся, Ася, - предложила Нюта.
Ася кивнула и пошла в воду. Плавала она хорошо, несколько лет в бассейне даром не прошли – движения ее были красивые, мощные. Ася заплыла далеко и там распласталась на воде, жмурясь от солнца. Нюта плескалась где-то возле берега.
Потом они вернулись, Ася тяжело дышала, Нюта старательно сушила свои длинные волосы.
Что там говорила хозяйка, - вспоминала Ася, - с женой приезжал, с Оксаной Федоровной…Не та ли это Оксана, которую звали тогда, двадцать лет назад Ксенией…Вот, значит, не развелся, столько лет продержался! Ради нее – не развелся. А для Нюты – вот, пожалуйста…Но сколько же ему сейчас…Так, ей сорок один, значит, ему пятьдесят два…Молоток…
- Нюта, а вас не пугает ваша разница в возрасте?
- Ой, нет, ну что вы, Славик же очень спортивный, следит за собой…
…Ну да, следит, он всегда был спортивный, поджарый, бегал трусцой и отжимался. Сейчас, поди, ходит в тренажерный зал, шлифует свою фигуру.
Ася вспомнила, как любила его узкую спину, такую выразительную, каким не у каждого бывает лицо… И такую мальчишескую…Но что он нашел в этой Нюточке? Неужели только прелесть молодости? Но он же всегда любил умных баб – вот и супруга его, помнится, была умница, диссертацию какую-то писала тогда, двадцать лет назад. Боже мой! Двадцать лет! Двадцать лет назад эта девочка, которая сейчас вытянула рядом с ней свои длинные ноги, наверное, еще была пухлым очаровательным малышом, только начинающим говорить…
На следующий день, рано утром, Ася сумела улизнуть до завтрака, не столкнувшись с Нютой.
Она весь день провела в городе, переходя из одного кафе на набережной в другое. Она пила кофе и минеральную воду, сидела над раскрытой книгой, отбивалась от мужчин и вспоминала, вспоминала…
Ее первая, давняя любовь захватила ее, всплыла, словно утопленник по весне из глубин. «Как в кино», - вспомнила она Нютины слова, да, как в кино…Приехать одинокой в город, где была когда-то счастлива – и погрузиться в воспоминания.
Ей казалось тогда, что на них все оборачиваются – оба высокие, молодые, Влад с ранней сединой на висках, и она, с пышной шевелюрой каштановых волос, тогда еще не обрезанных почти под корень, как сейчас, а развевающихся на ветру. Они шли, и ей казалось, что они короли мира, потому что у них все получалось, потому что все происходило по счастливому закону взаимной любви и молодости. И все было впереди – он был блестящий молодой ученый, веселый и властный, а она – она была просто красавица-студентка, лучшая студентка курса, певунья и хохотунья. И все, все было впереди – так казалось. И даже его жена была приличным человеком, а не какой-то там недалекой сварливой бабой в бигудях.
Ася краснела от стыда сейчас, вспоминая свою тогдашнюю снисходительность к ней, к его жене – ну должна же она понять их великую любовь, думала она, не может же она удерживать его только из-за того, что он ее муж!
А ведь у них действительно была великая любовь, как это ни смешно. С тайным родством душ, с одновременной вибрацией мысли – когда оба, не сговариваясь, думают об одном, с восторженным телесным совпадением…Было, все это было …А теперь у него Нюта, которую пасут как козочку, лимузины, лепестки роз…
Вечером, когда она вернулась в отель, на нее набросилась Нюта:
- Ой, Ася, куда же вы ушли! Бросили меня тут на целый день одну! Я думала, я сойду с ума тут – здесь же совершенно не с кем поговорить!

- Знаете, а мне Славик вчера звонил, делилась с ней утром Нюта. Он сказал, что, может, прилетит все-таки раньше! Я так рада! И мы тогда сможем пойти на концерт! - Нюта назвала имя популярного артиста, выступающего в женском платье и с разухабистыми песнями. Ася удивленно спросила:
- Вам нравится?
- Ой, нам нравится, да, и мне и Славику!
Ася вспомнила, как они с Владом бегали вместе то в Филармонию, то в рок-клуб. Двадцать лет…Неужели человек может так измениться?
Ася покосилась на Нюту – прелестная глупенькая девочка – ну что, что он в ней нашел? Он же всегда был тонкий, ироничный, умный…Только ноги и нежная мордаха? Как смешно…
- Нюта, а у вас нет фотографии вашего Славика?
- Ой, представляете – нет! Он ненавидит фотографироваться!Смешно, правда? Я ему говорю – дай я хоть на телефон тебя сниму – а он – ни в какую.
Да, он и тогда отчего-то терпеть не мог фотграфироваться. У нее осталась только одна фотография с ним - большая компания и он, сбоку, отвернувшийся так, что и черт не разобрать.
- Но он такой красивый у меня, знаете, высокий, и седой, правда, но его это не портит, и не старит совсем!
У него была ранняя седина – в двадцать девять лет он был уже такой – соль и перец, и его и тогда это не старило, только добавляя какого-то шарма…
Нюта продолжала щебетать, выкладывая на Асю все новые и новые подробности их со Славиком жизни, и вдруг Ася поймала себя на мысли. На подленькой мысли – а что, если… Что будет, когда они встретятся? Ведь история их тогда оборвалась на самом пике – он уехал в Новосибирск, звонил оттуда почти каждый день, писал толстенные письма и телеграммы, господи, телеграммы в стихах, потом несколько раз прилетал, и они все ходили, ходили под дождем – почему-то все по набережным – от Летнего сада до Медного всадника, потом через мост до сфинксов, и снова по набережной - через Стрелку до Петропавловки. И она все ждала, когда он ей скажет – собирайся, поедем со мной, потому что она была готова все бросить – перевестись в другой институт в этом далеком Новосибирске, наплевать, что последний курс – друзей, подруг, родной город – все готова была бросить и уехать к нему. Но он только повторял, как ему без нее тяжело, как он по ней скучает, ну и про свои полимеры…И дождь стучал по зонту, уныло и дробно. И стучала это судьба. И в очередной его приезд (Анька, я разорюсь на этих перелетах, ей богу!) она сказала ему – больше можешь не приезжать.
Он опешил, ты что, Аня (тогда ее еще никто не звал Асей, это прижилось позднее), ты что?
А она повторила, стараясь сдержать слезы – Можешь больше не приезжать.
Она устала униженно ждать приглашения в его жизнь, а он все не звал. Она и тогда была гордая, поэтому и – можешь больше не приезжать.
А он обиделся, страшно обиделся, даже в лице изменился. И когда понял, что она – не шутит, что она – всерьез, он сказал:
- Ну и дура ты, Анна. Дура и есть. Хоть и умная.
И ушел прямо в дождь. «Как в кино», «как в кино»!
Вот такое у них случилось черно-белое кино, вот такая концовка – герой уходит в пелену дождя, героиня, глотая слезы, смотрит ему вслед, с трудом заставляя себя не побежать вслед с бабьим воем – вернись! Крупный план – ее несчастные глаза , а потом титры и слово «конец».
И вот «герой» приезжает. Двадцать лет спустя, как в кино. Ася с колотящимся сердцем представила себе эту встречу – а вдруг он ее не узнает? А вдруг узнает и отвернется? А вдруг – узнает и она ему не понравится, постаревшая на два десятка, другая, не восторженная влюбленная девочка, а нынешняя, деловая и стильная? Это вот только его юная жена видит в ней шикарную женщину, а вдруг он увидит лишь морщины и насмешливый взгляд проницательных глаз, которого так побаиваются мужчины?
Но кто-то шептал ей в ухо, не иначе как дьявол, что нет, все будет не так, что он ее – узнает, оценит и восхитится. Воображение представило ей кадр – вот он сидит со своей Нюточкой с облупленным носом (плохо, плохо ложится загар на ее нежную светлую кожу) за столиком в саду, что-то ест, режа туповатым ножом, что-то пьет – и тут входит она – стройная, загорелая, с прямой спиной, в белом льняном костюме, убийственно элегантная… И он смотрит на нее, забыв про шашлык и Нюту, про двадцать лет и полимеры… И…дальше Ася останавливала полет своей фантазии, смеясь сама над собой, но отчего-то жалея авансом Нюту…
Несколько дней она снова и снова, под Нютино комариное жужжание прокручивала в воображении свое банальное, но сладостное кино – свой триумфальный выход и его взгляд. И ее даже перестал раздражать постоянный рефрен своей соседки – дурочка, ну что с нее взять – она даже толком его имени не знает – Славик! Надо же так его назвать…Ведь у него такое красивое имя –Владислав, Влад, оно так идет к его гордому профилю. А Славик…Славик – это милый неудачник в очках, болезненно-пухлый, неловкий… Не знаешь ты своего мужа, ой не знаешь, это в твоем курином мещанском умишке он предстает пошляком, любящим эстрадные концерты и разбрасывающим лепестки роз на постель, а он совсем другой, всегда был другой, и сейчас, уверена, не изменился, - думала про себя Ася, упиваясь своим тайным знанием.
Вся ситуация смутно что-то напоминала Асе, словно что-то похожее уже когда-то было, только она все никак не могла вспомнить – с кем и когда. Но точно - какая-то смутная картинка проявлялась, дразня, словно чужой сон пробивался, но так до конца и не расшифровывался…
- Ой, Ася, можете меня поздравить! Славик прилетает завтра! – встретила ее утром Нюта.
- Прекрасно, наконец вам не будет скучно, - улыбнулась светски Ася.
Сердце ее стучало, в голове шумело, словно она залпом выпила бокал вина.
- Завтра, наконец-то! - восклицала рядом Нюта, - Две недели, подумать только!
Завтра, неужели завтра, - думала Ася. Двадцать лет спустя…
У нее не было сил больше загорать. Ася неожиданно собралась, кивнула Нюте и ушла в город. Она выпила в двух разных ресторанчиках по бокалу холодного белого вина, не замечая вкуса, а потом, кляня себя, отправилась в салон красоты, где ее долго мяли, а потом мазали чем-то вкусным. Там же она, подсмеиваясь над собой, отполировала ногти, подравняла линию бровей и освежила прическу.
Завтра…- думала она, подходя ночью к отелю…Неужели…
А завтра она не нашла в себе сил выйти в сад. Белый льняной костюм лежал разложенный на кровати, а она все медлила перед зеркалом, все не решалась…Я трушу? – спросила она свое отражение. И ответила - безумно.
Дня два ей удавалось уходить рано утром и возвращаться глубокой ночью, не столкнувшись ни с кем из постояльцев.
У нее кружилась голова от мысли, что где-то рядом, за несколькими стенами, находится он, ее первая, самая страстная любовь. Она лежала ночью без сна, часами глядя в ночное окно и слушая море. Лежала и думала о нем, который не знает, воркуя со своей Нютой, что совсем рядом она – от которой он ушел когда-то по дождливой осенней набережной. Навсегда ушел и даже не обернулся. Нет, это невозможно, невозможно, говорила она себе, я не могу…Вся решимость оставила Асю, совершенно.
Завтра надо найти другое место, тоскливо думала она. Деньги, наверное, потеряю…Надо спросить хозяйку – может, что посоветует…Хотя, наверное, сейчас это совсем нереально. С этими мыслями Ася заснула.
На следующий день она встала поздно. Спускаясь вниз, чтобы поговорить с хозяйкой, она вдруг услышала Нютин смех, совсем рядом, и заметалась, ища, куда бы спрятаться, понимая, что вот сейчас, прямо сейчас они встретятся, а она не может, не может его увидеть, но спрятаться было некуда в маленьком холле, абсолютно некуда.
И тут Нюта вошла, все с тем же утробным смешком, ведя под руку высокого седого мужчину в гавайской рубахе.
- Ой, Ася, ну куда ж вы пропали! Я вас хотела познакомить со своим Славиком! Славик, это Ася, я тебе про нее рассказывала, помнишь, мы с ней так подружились, если бы не она, я бы умерла от скуки!
- Очень, очень приятно, - говорил, улыбаясь, Славик, - спасибо, что развлекли мою жену. Я видите, как задержался, все дела!
Ася растерянно улыбалась.
Это был не он. Высокий, седой, совершенно чужой мужчина в дурацкой рубахе и шлепанцах.
- А вы завтракать, да? – спросила Нюта, поднявшись на пару ступенек. – Там такие блинчики! – она закатила глаза. – С фруктовым пюре! Вкуууусно! – и снова рассмеялась. Славик шлепнул ее по попе и они поцеловались.
- Как смешно, - сказала сама себе Ася, выходя в сад, где в тени был сервирован завтрак. – Господи, как смешно.
После завтрака она заняла свое место в шезлонге, подставив лицо и тело солнцу.
Нюта со Славиком громко возились в воде, взвизгивая от удовольствия.
Ася открыла Набокова.