Яд рыбы Фугу
Apr. 24th, 2010 01:09 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strogaya_annaЕсли бы я знала тогда, что любовь эта будет смертельной, как яд иглобрюхой рыбы (той самой, которая фугу), если бы я только это знала – я бы никогда не посмотрела в твои светлые глаза.
И даже тогда еще было спасение – я могла отвернуться, уйти навсегда, чтобы больше не видеть твоего взгляда.
Но я была так глупа и так бесстрашна (как все, кто еще не изведал настоящей опасности – ведь главные трусы – это те, кто уже пережил катастрофу), что не только не отвернулась, я еще разрешила взять себя за руку. (И в воздухе тогда явственно запахло жасмином. Я думала – чудо – а мы просто прошли рядом с цветущим кустом).
И свершилась моя любовь, о которой я думала, что она будет сладкой и легкой, как запах жасмина (мы всегда надеемся, что будет так) – а она оказалась ядом, который меня убил.
Ты знаешь, я даже выжила.
Мертвые, бывает, оживают (и грех дочери реаниматора не воскреснуть).
Я даже считаю себя нормальной.
Но порой бывают такие утра (вот как сегодня, знаешь – когда холодное яркое солнце пробивается сквозь жалюзи, и за окном гулкий летний звук мяча – там неутомимые маленькие футболисты атакуют ворота друг друга – и с проспекта доносится звон трамвая – помнишь, первый трамвай под твоими окнами будил нас в такую рань, и мы начинали целоваться под его дребезжание) – бывают такие утра, что я просыпаюсь с чувством, что яд так и не покинул ни мое тело, ни мою душу, что я по-прежнему тебя люблю.
Столько утр прошло без тебя, столько ночей – я должна была тебя забыть совершенно – а вот знаешь, я помню. И эти утра пустые – без тебя – мое наказание.
Всех других, кого я любила после тебя, я любила с опаской и меньше, чем когда-то тебя – ты мне мешал.
Все другие, кто любил меня, причащались твоего яда от меня - носительницы этой редкой болезни.
И никому тебя не победить – как победить того, кто ушел навсегда, у кого нет возможности стать лучше или пошлее, или старше, или глупее. Ты ушел, отравив меня и оставив меня такой несчастной, что не умерла я от горя лишь потому, что только живая я могла тебя помнить.
Если б я знала тогда, что любовь эта будет смертельной – я бы все равно подошла , и посмотрела бы в твои глаза, и дала б тебе свою руку – ведь если хоть раз не умрешь от любви – разве можно жить?
И даже тогда еще было спасение – я могла отвернуться, уйти навсегда, чтобы больше не видеть твоего взгляда.
Но я была так глупа и так бесстрашна (как все, кто еще не изведал настоящей опасности – ведь главные трусы – это те, кто уже пережил катастрофу), что не только не отвернулась, я еще разрешила взять себя за руку. (И в воздухе тогда явственно запахло жасмином. Я думала – чудо – а мы просто прошли рядом с цветущим кустом).
И свершилась моя любовь, о которой я думала, что она будет сладкой и легкой, как запах жасмина (мы всегда надеемся, что будет так) – а она оказалась ядом, который меня убил.
Ты знаешь, я даже выжила.
Мертвые, бывает, оживают (и грех дочери реаниматора не воскреснуть).
Я даже считаю себя нормальной.
Но порой бывают такие утра (вот как сегодня, знаешь – когда холодное яркое солнце пробивается сквозь жалюзи, и за окном гулкий летний звук мяча – там неутомимые маленькие футболисты атакуют ворота друг друга – и с проспекта доносится звон трамвая – помнишь, первый трамвай под твоими окнами будил нас в такую рань, и мы начинали целоваться под его дребезжание) – бывают такие утра, что я просыпаюсь с чувством, что яд так и не покинул ни мое тело, ни мою душу, что я по-прежнему тебя люблю.
Столько утр прошло без тебя, столько ночей – я должна была тебя забыть совершенно – а вот знаешь, я помню. И эти утра пустые – без тебя – мое наказание.
Всех других, кого я любила после тебя, я любила с опаской и меньше, чем когда-то тебя – ты мне мешал.
Все другие, кто любил меня, причащались твоего яда от меня - носительницы этой редкой болезни.
И никому тебя не победить – как победить того, кто ушел навсегда, у кого нет возможности стать лучше или пошлее, или старше, или глупее. Ты ушел, отравив меня и оставив меня такой несчастной, что не умерла я от горя лишь потому, что только живая я могла тебя помнить.
Если б я знала тогда, что любовь эта будет смертельной – я бы все равно подошла , и посмотрела бы в твои глаза, и дала б тебе свою руку – ведь если хоть раз не умрешь от любви – разве можно жить?
