Февральский плач. Чернилами на белом
Feb. 10th, 2010 01:49 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strogaya_annaОй, ну как же длинен февраль, как мучительно долог этот самый короткий вьюжный месяц. Уж ждешь весны – и она обманчиво показывается ненадолго – вот как сегодня – например, солнце сегодня в середине дня нал Петербургом посвечивало абсолютно по-весеннему, и по-весеннему кричали вороны над Васильевским островом. Особенно одна.
Но как же долго, как тяжко ждать весны в этом городе, в котором и лето-то не каждый год приходит, и весна не всякий раз получается, вея холодом синего ладожского льда, откупаясь мелкой контрабандной корюшкой (да, все знают, что у нас есть две царь-рыбы- корюшка и ряпушка, впрочем, про ряпушку я что-то давно не слыхала, и все наслышаны, что у нас в городе холодными арбузами пахнет два раза в году – весной и осенью).Вот просыпаешься и смотришь, смотрищь в серое небо – авось – распогодится. Авось – блеснет голубым на этой серой палитре.Так и идешь, все посматривая наверх, попадая во все лужи. Да нет там ничего – и нечего высматривать, ступай себе аккуратно, идя, как сквозь николаевский строй, стоящих во фрунт желтых домов, таких старых. Таких старых.
Как тяжело перебирать двадцать восемь холодных бусин на февральских четках, а уж когда еще и двадцать девятая попадется – то и вовсе беда – вот зачем нам эта, вовсе лишняя, просили мы ее? Лучше б она покатилась и стала тридцать второй сиреневой майской. И горе в том, что и даже после двадцать девятого лишнего дня не гарантирована нежная весенняя прелесть – еще засыпет снегом по самую крышу Зимнего дворца, еще нагонит бледного мартовского марева – с колючим злобным ветром. Вот такая тебе будет весна. А не живи в северном городе, не ходи гулять на болота, тебя же предупреждали знающие люди!
И все же, все же, когда отгремит дурацкая погремушка трех праздников – двух местных, словно инь и янь, и одного чужеземно-конфетного – вот тогда уже можно надеяться на послабление – надеяться можно. Можно будет пенять на снег и на лед, и на холод, и проклиать выбор долговязого царя, и родителей, что решились вить гнездо на продуваемой всеми ветрами Балтике, ждать тепла, легкого Зефира и беззаботного тепла.
А пока и февраль не дополз своим издевательским черепашьим шагом до своей середины – остается терпеть.
Можно даже поплакать.
Можно даже навзрыд.
Но как же долго, как тяжко ждать весны в этом городе, в котором и лето-то не каждый год приходит, и весна не всякий раз получается, вея холодом синего ладожского льда, откупаясь мелкой контрабандной корюшкой (да, все знают, что у нас есть две царь-рыбы- корюшка и ряпушка, впрочем, про ряпушку я что-то давно не слыхала, и все наслышаны, что у нас в городе холодными арбузами пахнет два раза в году – весной и осенью).Вот просыпаешься и смотришь, смотрищь в серое небо – авось – распогодится. Авось – блеснет голубым на этой серой палитре.Так и идешь, все посматривая наверх, попадая во все лужи. Да нет там ничего – и нечего высматривать, ступай себе аккуратно, идя, как сквозь николаевский строй, стоящих во фрунт желтых домов, таких старых. Таких старых.
Как тяжело перебирать двадцать восемь холодных бусин на февральских четках, а уж когда еще и двадцать девятая попадется – то и вовсе беда – вот зачем нам эта, вовсе лишняя, просили мы ее? Лучше б она покатилась и стала тридцать второй сиреневой майской. И горе в том, что и даже после двадцать девятого лишнего дня не гарантирована нежная весенняя прелесть – еще засыпет снегом по самую крышу Зимнего дворца, еще нагонит бледного мартовского марева – с колючим злобным ветром. Вот такая тебе будет весна. А не живи в северном городе, не ходи гулять на болота, тебя же предупреждали знающие люди!
И все же, все же, когда отгремит дурацкая погремушка трех праздников – двух местных, словно инь и янь, и одного чужеземно-конфетного – вот тогда уже можно надеяться на послабление – надеяться можно. Можно будет пенять на снег и на лед, и на холод, и проклиать выбор долговязого царя, и родителей, что решились вить гнездо на продуваемой всеми ветрами Балтике, ждать тепла, легкого Зефира и беззаботного тепла.
А пока и февраль не дополз своим издевательским черепашьим шагом до своей середины – остается терпеть.
Можно даже поплакать.
Можно даже навзрыд.
