strogaya_anna

Лет двадцать назад, помню, гуляла я по городу в одиночестве, дошла до Медного всадника, а потом села на скамейку с видом на него, сидела и читала. Было нежное лето, отцветала сирень, и из окон училища имени Дзержинского в Адмиралтействе смотрели курсанты, у памятника царю фотографировались молодожены.
Вдруг подошел ко мне мужчина, подсел - и давай смотреть на меня - демонстративно, как на живой натюрморт.
Я к чужим взглядам была уже привычная, невозмутимо себе читала, закинув одну загорелую ногу в белой туфле на другую не менее загорелую ногу в белой туфле.
Он сдался первый.

Задушевно сказал:
- Девушка, а хотите, я скажу, вам, что потом будет? Все-все. У вас.
- Нет, говорю, не хочу. спасибо.
- Я могу. Подумайте. Это хорошее предложение. Вы станете несчастны, жить вам станет скучно. Но все становятся несчастны, и всем становится скучно. А вы зато сможете заняться самым важным. не отвлекаясь на всякую ерунду.
Я все-таки на него посмотрела.
Ему было лет сорок, он был спортивный, подтянутый, серьезный.
- Нет, говорю, - спасибо.
- Не хотите рискнуть?
- Нет.
- Ну как хотите, - говорит. - Каково вам будет жить дальше, подумайте. Вот я сейчас уйду - и вероятность того, что мы с вами встретимся снова, да еще и я предложу вам это еще раз - крайне мала. ...Ну как?
- Нет, спасибо, сказала я.
Он встал и ушел в сторону Сената.
Через год, в конце следующего лета, я шла мимо Елисеевского и увидела его, того мужчину со скамейки. Он был в каком-то рубище, дергал за рукава прохожих, заглядывал им в лицо и клянчил деньги - дяденька, дай денежку, ну дай, дай Сереже денежку! У него было лицо идиота, изо рта текла длинная тонкая слюна.
Я замедлила шаг, нет, наверное. не он, подумала. И тут он посмотрел мне прямо в глаза совершенно нормальным трезвым взглядом, подмигнул задорно, а потом опять сложил ладонь лодочкой и затянул гнусаво, по -детски - дай денежку, дядя, ну дай. Это был он. Без сомнения.
А еще лет восемь спустя пришлось мне побывать в доме скорби. Нет, не в качестве пациентки - я навещала кое-кого. Я шла в гардероб по страшному сводчатому коридору, гулкому, изрытому временем, и тут открылся грузовой лифт и мимо меня прошли два санитара, они с грохотом везли облупленную каталку с тюками грязного белья. Одним из санитаров был он.
Ну а лет пять назад была я на приеме то ли в итальянском консульстве, то ли во французском. И вдруг - ба, стоит рядом с начальником визового отдела, говорит о чем-то, смеется - бокал с белым вином держит.
Я почему-то вот сейчас, когда сидела смотрела на дождь за окном, подумала - кто же он все-таки такой?