Еще не раз, проснувшись...

- Тихо ты, все прольешь! – услышала она из-за дверей и прикрыла глаза.
Дверь открылась, и в комнату вошли Лиза и Сережа.
- Ставь, сюда ставь, - она услышала стук миски, которой ставили на пол, тихое хихикнье, потом что-то зашуршало. Мюсли, - догадалась она.
- Давай ее погладим, - сказал Сережа.
- Нет, ты ее разбудишь, - ответила Лиза и она услышала  топот убегающих ног
Она открыла глаза.
На полу стояло две  миски - с  йогуртом и  мюсли.
Она подумала, что они опять забыли принести ей ложку.
Дверь снова открылась, и( Read more... )

Еще не раз, проснувшись...

- Тихо ты, все прольешь! – услышала она из-за дверей и прикрыла глаза.
Дверь открылась, и в комнату вошли Лиза и Сережа.
- Ставь, сюда ставь, - она услышала стук миски, которой ставили на пол, тихое хихикнье, потом что-то зашуршало. Мюсли, - догадалась она.
- Давай ее погладим, - сказал Сережа.
- Нет, ты ее разбудишь, - ответила Лиза и она услышала  топот убегающих ног
Она открыла глаза.
На полу стояло две  миски - с  йогуртом и  мюсли.
Она подумала, что они опять забыли принести ей ложку.
Дверь снова открылась, и( Read more... )

(no subject)

 А вообще вальпургиева ночь прошла нормально.
Спокойно

(no subject)

 А вообще вальпургиева ночь прошла нормально.
Спокойно

...ничто не может...

В мелкой ненависти, случайной и временной солидарности по пустякам, в вынужденных компромиссах и злорадстве катится коту под хвост жизнь.
В основном.
Порой только (и то не всем) удается выйти из этого колеса мышиной возни. Поглядеть на нее снаружи и подумать в сторонке.
Амбициозные понимают, как этим всем управлять. Гордые отворачиваются и отходят, не желая иметь с этим ничего общего. Добрые – жалеют.

...ничто не может...

В мелкой ненависти, случайной и временной солидарности по пустякам, в вынужденных компромиссах и злорадстве катится коту под хвост жизнь.
В основном.
Порой только (и то не всем) удается выйти из этого колеса мышиной возни. Поглядеть на нее снаружи и подумать в сторонке.
Амбициозные понимают, как этим всем управлять. Гордые отворачиваются и отходят, не желая иметь с этим ничего общего. Добрые – жалеют.